.gif)
- Специальный корреспондент
Аркадий стоял перед дверью, задумчиво перебирая ключи в руке. Сложно сказать, сколько он уже пребывает в этом медитативном состоянии, погруженный в мысли о случившемся. Может, минуту, а, может, и пять его разум блуждал в закоулках памяти, будоража воображение, в попытке найти решение возникшей проблемы. Решение, которое устроит всех.
Сложно прожить четыре с лишним десятка лет честным человеком, и вот так в одночасье стать негодяем, ломающим чью-то жизнь. Самым неприятным в сложившейся ситуации было то, что нельзя просто отступить. Его бездействие приведет к тому, что сор будет вынесен из избы, и пострадают совсем непричастные люди. А еще не хотелось идти на поводу у мерзавца, который затеял все эти разборки, выбрав при этом столь неудачный момент.
Разглядывая металлический узор на двери в свою квартиру, где его никто не ждал – жена осталась на даче, Аркадий услышал, как открывается дверь в общий тамбур.
- Привет, сосед! – устало улыбнувшись, сказал мужчина из соседней квартиры.
На вид он был лет на десять младше Аркадия. Несмотря на поздний воскресный вечер, сосед явно возвращался с работы, измотанный, но довольный. Мужчина поселился в однушке пару лет назад, они особо не общались, только здоровались в те редкие моменты, когда встречались. Аркадий даже не знал его имени, но прибывать в одиночестве, прокручивая варианты в голове, сейчас не хотелось, а сил возвращаться на дачу не осталось.
- Здравствуйте, - сказал он и без особой надежды добавил, - сосед, может, по пять капель?
Мужчина открыл дверь и собирался войти в квартиру, но замер, услышав это предложение. Он задумчиво закатил глаза и ответил:
- Учитывая, что у меня завтра первый выходной после двухнедельной эстафеты – почему бы и нет! Только у меня нету.
- У меня есть, - обрадовался Аркадий и, открыв портфель, продемонстрировал собеседнику бутылку без этикетки с прозрачной жидкостью.
- За-хо-ди! – расплывшись в улыбке, сосед сделал приглашающий жест. Когда Аркадий подошел, он протянул руку и произнес: - Антон.
Представившись, Аркадий пожал руку и вошел в однушку. Антон включил свет, запер дверь и пригласил гостя на кухню, а сам направился в комнату, чтобы переодеться. Кухня оказалась небольшой: два-три человека могли разместиться на ней с комфортом, а вот вчетвером было бы уже не очень уютно. Мебель вокруг знавала лучшие времена, обои пожелтели, а бардак на столе и гора посуды в раковине свидетельствовали о том, что человек много работает и ему в последнее время не до уборки. В конце концов, Антон не ждал сегодня гостей, и Аркадий сам напросился, поэтому не стоило теперь жаловаться. Он устроился на стуле в углу, обхватив двумя руками портфель, как будто в нем было что-то очень ценное.
- Чувствуй себя как дома, - сказал Антон, появившись через минуту. На нем были шорты, майка-тельняшка и шлепанцы с логотипом известного спортивного бренда. Он быстро прибрался на столе, соорудив еще гору посуды рядом с мойкой. – В общем, вот так и живем! – попытался он разрядить обстановку, видя напряженное состояние Аркадия. – До ремонта руки никак не доходят. Все, что есть осталось от прежних хозяев.
Аркадий, наконец, выпустил портфель из рук и поставил на пол. Улыбнувшись, он отреагировал на слова соседа:
- У нас с тобой общая стена, так что чем дольше ты не делаешь ремонт – тем лучше.
Антон рассмеялся, поставил на стол два лафитника и перешел к подготовке закуски. Открыв холодильник, он с интересом изучал содержимое. Сначала в кастрюлю отправилась целая упаковка сосисок. Антон с грустью подумал о том, что еще года три назад в пачке было десять штук, потом, как-то незаметно их количество уменьшилось до девяти, а теперь всего восемь. Если так пойдет и дальше, то к пенсии он будет покупать сосиски поштучно, как в юности.
Найдя в холодильнике кусок сыра, Антон критически осмотрел его со всех сторон, срезал обветренную корку и, разделив на несколько пластин, выложил на тарелку. Вслед за сыром на стол отправились банка консервированного горошка, из которой была слита вся жидкость, несколько, предварительно обнюханных хозяином квартиры кусков бородинского хлеба и яблоко, порезанное на дольки.
Пока Антон кипятил чайник, чтобы залить сосиски, Аркадий не сидел без дела, а наполнил рюмки, разложил приборы и поставил каждому по маленькой тарелке. Бутылка, объемом 0,7 литра больше не покоилась в недрах портфеля, а заняла место в самом центре стола.
- Ну, за знакомство, Аркаш, - поднял лафитник Антон, продолжая наблюдать за сосисками на плите.
- Найдется, чем запить? – неуверенно спросил гость. – Можно просто воды из крана.
Ему было стыдно признаться, что он не пил ничего крепче вина уже лет десять и решил подстраховаться. Тем более объем был приличный – рано или поздно ему понадобится жидкость, чтобы пропихнуть в себя крепкий напиток.
- Из под крана пить… лучше уж вообще не запивать, - хмыкнул Антон. – Сейчас что-нибудь сообразим.
Он снова открыл холодильник, достал почти пустую банку варенья, открутил крышку, как водится, понюхал и наполнил ее кипятком, оставшимся в чайнике. Закрыв крышкой, он долго взбалтывал банку, позволяя горячей воде вобрать в себя вкус засохших на стенках и дне ягод. Потом, достал стакан и перелил содержимое в него, добавив несколько кубиков льда из морозилки.
Аркадий кивнул в знак благодарности и повторил тост Антона:
- За знакомство!
Они чокнулись и выпили. Аркадий скривился, предвкушая противный вкус, раздражающий рецепторы, но пятьдесят грамм прошли очень легко, оставляя приятное послевкусие, не требующее немедленной закуски или запивки.
- Не понял, - удивленно отреагировал на мягкость напитка Антон. – Это вообще что? На водку не похоже.
Он взял в руки бутылку, чтобы изучить этикетку, но ее не было.
- Это самогон, - ответил Аркадий. – Сам первый раз пробую.
- Да, ладно, заливать! – возразил Антон, выкладывая разварившиеся сосиски в тарелку. – Знаю я, что такое самогон. У меня бабка гнала в деревне. Бидон, котелок чугунный с дырочкой и вонища на всю округу.
- Технологии не стоят на месте. Причем, как мне сказали, здесь крепость где-то сорок два – сорок три градуса.
- Идет, как ребенок в школу, - рассмеялся Антон, садясь за стол. Он пододвинул к соседу лафитник. – Надо убедиться, давай еще по одной.
Аркадий разлил, взял рюмку в руки и в этот раз принюхался. Чувствовался аромат спирта и едва уловимая сладость. Антон последовал его примеру и на секунду опустил язык в жидкость, потом почавкал, стараясь разобрать вкус.
- Градус есть, - согласился он. – Сколько не скажу, но не двадцать – точно. Давай, за здоровье, - он протянул руку с рюмкой, - чтоб не ослепнуть.
Аркадий хмыкнул, чокнулся и выпил. Вторая зашла так же легко. Он не стал запивать, но закусил долькой яблока. Антон положил на кусок хлеба сыр, сосиску и в один укус отправил в рот половину этого бутерброда. Расправившись с ним до конца, он снова пододвинул лафитник к Аркадию и, откинувшись на спинку стула, расслабленно спросил:
- Ну, рассказывай, что у тебя случилось? С бабой поссорился?
- А с чего ты взял, что у меня что-то случилось? – уточнил Аркадий, наполняя рюмки.
- Потому что ты не выглядишь, как чел, для которого раздавить пузырь с соседом в ночь на понедельник – обычное дело, - ухмыльнулся хозяин квартиры.
- Нет, с женой, слава Богу, все в порядке, - кивнул Аркадий чувствуя, как алкоголь растекаясь по телу начинает дарить ему чувство уюта и спокойствия. – На работе проблемы.
- Да? – уточнил Антон, отправляя в рот несколько горошин, подхваченных вилкой. – А кем ты работаешь?
- Я учитель русского языка и литературы. Точнее, завуч.
Антон нахмурился:
- Я, вообще-то, учителей не очень… - он подхватил рюмку. – Но ты вроде мужик нормальный. Колись, что за проблемы у завуча в конце июля? У вас же вообще отпуск сейчас, нет?
- Вызвали, - пожал плечами Аркадий. – Я же замдиректора, а она неделю назад перенесла серьезную операцию. Ей сейчас волноваться не нужно, тем более о работе.
- Так чего же случилось-то? – не унимался Антон. – Неужто химик мет варил, пока все на каникулах?
Аркадий недобро посмотрел на соседа, и ухмылка сползла с лица хозяина однушки. Завуч поднял свою рюмку и сказал:
- Не думаю, что Марина Ильинична в своем почтенным возрасте вообще знает, что такое метамфитамин, хотя специалист она хороший и, если будет теоретическая база, то, наверное, сможет. Но проблема не в ней. Давай выпьем, поедим, и я расскажу.
Спустя несколько минут, когда рюмки очередной раз опустели, количество сосисок уменьшилось до четырех, от горошка осталась треть, а сыр закончился, Аркадий, спросив разрешения у хозяина квартиры, достал из портфеля сигареты. Курил он редко, в основном, только когда употреблял алкоголь в приятной компании, поэтому с сигаретой в окрестностях школы его было не увидеть. Когда шоколадный аромат дыма от длинных черных сигарет наполнил кухню, завуч, наконец, заговорил:
- Есть у нас в школе охранники. Всего их двое: молодой – Саша и второй, предпенсионного возраста – Валерий Степанович. Они сами распределяют ночные и выходные смены между собой, мы в эти дела не лезем, лишь бы днем в учебное время оба находились на работе. Мне известно, что Степаныч часто отпускает Сашку по ночам и на все выходные. Оно и понятно – парень молодой, дел много и погулять хочется. А сам Степаныч, практически живет в школе. Он всю жизнь проработал на производстве, даже квартиру от завода получил, но лет в пятьдесят попал под сокращение. Я понимаю, когда завод банкротится и такое происходит, но их предприятие, наоборот, чувствует себя хорошо. Провели модернизацию и опытные специалисты, не знакомые с компьютерами, оказались не нужны. Выживать как-то надо и Степаныч решил сдавать квартиру. Казалось бы, кому она нужна в промзоне? А оказывается, тем, кто приезжает в командировку на их завод или на соседние предприятия такое расположение очень подходит. Вот он и сдает. Иногда на месяц, а иногда посуточно. Единственная проблема – самому жить негде. Ни дачи, ни родственников у него нет. Вот и пошел в охранники, к тому же дополнительный заработок. А тут звонит мне завхоз и просит приехать в школу, говорит, есть, что мне показать. Договорились на сегодняшний вечер, - Аркадий посмотрел на часы и уточнил, - вчерашний почти. Встретились не у главного входа, а у столовой. Шпион, мать его! Он своими ключами открыл, мы вошли и видим – Степаныч, который о нашем визите не знал, что-то делает на кухне. Подошли поближе, посмотрели – оказалось старик варит самогон. Аппарат у него модный: куб литров на пятьдесят, толстые трубы – все из нержавейки, термометры электронные в нескольких местах, шланги какие-то воду подводят, отводят, - Аркадий затушил сигарету и посмотрел на Антона, - а ты говоришь бидон и горшок с дырочкой. Там одних только пробирок и мерных стаканчиков столько, что Марина Ильинична от зависти померла бы, - он трижды сплюнул через левое плечо, - не дай Бог. И все стеклянное, видно – дорогое.
- И чего? – не выдержал Антон. – Как он на ваше появление отреагировал?
- Испугался, даже побелел. Понимает же, что школа – это не место, чтобы гнать самогон.
- Ой, да ладно! Ну, варит мужик в каникулы – прям проблема. Он же школьникам бухло не продает, - Антон поднял глаза, проверяя реакцию соседа. Аркадий покачал головой. – Сам говоришь – дед нормальный. Дачи – нет, семьи – нет, что ему делать-то? Какое-никакое, а хобби. Ну, подкернивает сам, не в учебное же время!
- Под… что? – не понял Аркадий.
- Керять, - повторил Антон, сопроводив объяснение характерным шестом – постукивание пальцем по шее, - выражение такое.
- А-а-а, - протянул учитель русского языка и литературы, - не слышал. Самое интересное, что Степаныч трезвый. Он сказал, что вообще не пьет, только признался, что иногда пробу с готового продукта снимает, но это грамм десять-двадцать, не больше. Я склонен ему верить, так как за несколько лет, что он у нас работает, ни разу даже подозрения не было. Сашка, бывало, ходил опухший, явно с похмелья, особенно после выходных, но Степаныч – никогда.
- Так и чего тогда? Тем более, ничего страшного! – воодушевился Антон. – Подумаешь гонит… - он осекся. – Погоди, а куда тогда он это все девает? Если не ошибаюсь, у нас по закону варить самогон можно, а продавать нельзя, - хозяин квартиры ухмыльнулся, - не фига авторитет госмонополии подрывать. Только по лицензии от Родины можно косорыловку толкать.
И тут Антон замолчал, переводя взгляд с собеседника на бутылку, а потом замер с немым вопросом в глазах, выставив палец в сторону сосуда. Аркадий кивнул и очередной раз наполнил рюмки.
- А он и не продает, давай выпьем и расскажу, что дальше было. В конце концов, по словам Степаныча, это, - Аркадий протянул лафитник соседу, - лучший его продукт на данный момент.
- Насколько он хорош мы с тобой только завтра узнаем, но заходит действительно легко, - опрокинув рюмку, заключил Антон.
- На чем я остановился? – задумался Аркадий, впервые за вечер пригубив запивку. – Стою я, смотрю на Степаныча. Он глаза опустил, молчит, кивает, как проказник, пойманный с поличным, а завхоз его материт, что есть мочи. Я и слова вставить не могу, одним ухом слушаю, и наблюдаю за струйкой, бегущей в приемную емкость. Страсти вокруг кипят, а самогон, знай себе, гонится, охранник ведь нагрев не выключил, когда мы пришли. Только завхоз замолчал, я решил, что настало время поговорить нормально. Думаю, выговор сделаю, самогонщик пообещает со своим хобби завязать, и забудем обо всем. Еще планировал обратно на дачу сегодня поехать – дурак наивный. А завхоз говорит Степанычу: «Давай, такой ты сякой, показывай все». Он вздохнул, процесс остановил и повел нас в подвал. Я за все время работы там только пару раз был. Подводит нас охранник к какой-то двери, замок открывает, а там, мать моя – женщина, оборудования на сотни тысяч рублей. И кубы разных размеров и палки эти длинные из нержавейки, сеточки какие-то, медные крышки, прозрачные элементы, узлы с кранами – все аккуратно расставлено на самодельных стеллажах. В общем, из слов Степаныча я сделал вывод, что это не первый раз и не только в каникулы он этим занимается, а круглый год. И все, что зарабатывает в свой маленький ликеро-водочный завод вкладывает. Пошли дальше, а в следующей комнате такие же полки, заставленные бутылками с готовым продуктом. Жидкости всех цветом радуги – настойки, наливки, даже бурбон есть. Три бочки стоит: с ромом, виски и кальвадосом. Плюс, пара бочек, одна с брагой, несколько емкостей поменьше и несколько стеклянных бутылок, объемом литров по десять-пятнадцать – это, как я понял еще не разбавленный продукт. Все аккуратно подписано: даты, сырье, чем очищено. То есть, понимаешь, у нас под школой целый склад алкогольной продукции. Если кто-нибудь узнает – нам мало не покажется.
- Так, я не понял, что он со всем этим делает?
- Ничего. Складирует просто. Как он сказал: «не выбрасывать же?»
- Ну, пока лето, пусть вывозит домой потихоньку. Тут решать надо или хобби, или работа.
- Все не так просто. Может, это странно прозвучит, но я, объективно, во всем этом ничего ужасающего не вижу, но завхоз разошелся – не остановишь. А, если эта информация за пределы школы выйдет, директору крышка. Повезет, если тихо отправят на пенсию, а могут и показательную порку устроить. У нее сердце больное, только очередную операцию сделали, она этого не переживет.
- Да и тебе достанется, - понимающе кивал Антон.
- Я справлюсь, если не всплывет, что знал и промолчал, но с завхозом за это ручаться нельзя. Директрису жалко. Она у нас хорошая. Я с другими учителями общаюсь, знаю, что в районе происходит, да и вообще в городе. А она никогда копейки лишней не взяла, старой закалки, советской. Она еще у меня преподавала, когда я школьником был. Не могу я ее так подставить, но и Степаныча жалко.
- Ну, он сам себе это устроил, чего жалеть?
- С одной стороны согласен, а с другой… - Аркадий снова закурил. – Мы поднялись наверх, завхоз требует немедленного увольнения охранника. Мы позвонили Сашке, а он не в Москве, обещал быть через два дня. Школу без присмотра не оставишь, так что во вторник будем что-то решать. На том и разошлись. А потом я вернулся, хотел со Степанычем наедине поговорить, думал, что объяснит что-нибудь. Он признал, что это его хобби, но сам не пьет и не продает никому. Говорит, что ищет идеальный рецепт самогона, никому зла не желает. Показал мне свои дневники – ежедневники, в которых все записывает. Там температурные режимы, методы подготовки и очистки. Я, признаюсь, мало что понял. Хранить то, что получилось, негде, так как квартиру он сдает. Бросать свое дело он не собирается, ведь надо же человеку ради чего-то жить. А еще рассказал, что завхоз все это время был в курсе. Логично, кто бы ему еще столько места выделил. Степаныч его угощал, вот он и помалкивал, но в последние месяцы тот к нему зачастил. Охраннику не жалко – пусть берет, но заметил, что завхоз постепенно спивается. Летом уже чуть ли ни через день приходит. Степаныч ему в какой-то момент отказал, завхоз пообещал, что пожалеет – вот и результат. Не делай добра – не получишь зла, - тяжело вздохнул Аркадий и разлил самогон по рюмкам. – В конце разговора он всучил мне эту бутылку – лучшее, чего пока ему удалось добиться. Сказал, что это прощальный подарок, - завуч грустно усмехнулся.
- Погоди, а как он определяет, что у него получилось, если не пьет? Десятью граммами тут не обойтись. Мне кажется, он что-то недоговаривает.
- Соседей угощает, друзей, бывших коллег, - рассмеялся Аркадий. – Раз в месяц собирает из того, что сделал подарочную корзину и раздает. А потом они ему звонят и рассказывают, что зашло, а что нет. Вот тебе и статистика. Я же говорю: он мне записи показывал.
Мужики молча выпили, съели еще по одной сосиске, и Антон, наконец, нарушил тишину:
- Не понимаю: он же виноват? Виноват. Чего ты за него переживаешь?
- Жалко. Неплохой в сущности человек. Никому зла не делает, закон не нарушает, только место выбрал неудачное. Вот избавлюсь я от него, и что он будет делать? А, главное, кто придет на его место? Знаешь, за что прошлых охранников выгнали? Они путан на работу вызвали, а физрук решил баскетбольную команду перед соревнованиями натаскать. И вот ранним субботним утром он приехал на работу, пошел охранников предупредить, чтобы двери для ребят открыли, а там… - Аркадий махнул рукой и не стал продолжать.
Антон крякнул. Ему не только сама история показалась забавной, но и то, как учитель литературы обошел слова «гражданка с низкой социальной ответственностью» и «проститутка».
- Ну, так избавься от завхоза, - рассудительно заявил он. – Тем более, если он бухает. Не думаю, что это проблема. Или ты наивно полагаешь, что удастся обойтись без увольнений? Уже взрослый мужик, должен понимать, что и рыбку съесть и… хм… никуда не сесть, не получится. От кого-то нужно избавиться, групповой терапией этот вопрос не решить. Вот и думай, кого тебе меньше жалко.
- С завхозом не вариант, - покачал головой завуч, - он это не проглотит. Поднимет такой шум, что не только директору по шапке достанется, но и мне. А Степаныча, в конечном итоге, это не спасет.
- Тогда не знаю. Увольняй охранника и забудь все, как страшный сон. Возвращайся на дачу, а к сентябрю уже легче станет. Подожди, - Антон покинул кухню и вернулся с книгой в руках. Положив ее перед соседом, спросил: - Ты же учитель литературы, читал?
На столе лежала книга Стругацких «Трудно быть богом».
- Это не школьная программа, - улыбнулся Аркадий, - но читал, конечно. Только не пойму к чему это ты?
- Я только начал. На работе был аврал, так что я страницы две-три прочту и отрубаюсь. Я вообще мало в жизни книжек прочел. Сейчас решил наверстать упущенное, босс посоветовал. Классика, типа Достоевского и Толстого это не мое, решил фантастику попробовать. Всего не охватить, поэтому беру три книжки одного писателя, а-ля самые знаменитые, читаю до конца, заходит – не заходит – не важно. А потом делаю вывод, нравится мне творчество этого писателя, или нет. Пока счет такой: Азимов 2:1, то есть, норм, Брэдбери – 1:2, значит – не мое. А у Стругацких «Пикник на обочине» - отличная, а «Обитаемый остров» - редкостная хрень. Получается один-один. Эта должна расставить все точки над и. Короче, я к чему: богом, конечно, быть непросто, наверно, но человеком в миллион раз сложнее. Вот тебе и выпал шанс доказать, как это непросто. Мне повезло одного такого встретить, но это не значит, что каждый справится. Я к тому, что если не получится – никто тебя не осудит, для абсолютного большинства быть Человеком, именно с большой буквы, – непосильная задача.
Аркадий с интересом посмотрел на собеседника и крепко задумался над его словами. Когда он предложил соседу выпить, то уже принял решение. Оставалось только прийти к соглашению с совестью, а последние слова Антона поколебали его уверенность в том, что оно единственно верное. Когда он рассказывал о своих проблемах, то ждал чего угодно – поддержки, укора, но никак не снисхождения.
- Дочитай книгу, - наконец, прервал он молчание и закурил, - она как раз об этом.
- Обязательно, - пьяно усмехнулся Антон и кивнул на почти опустевшую бутылку, - ну, что, по последней?
Продолжение в квартире №84
Сложно прожить четыре с лишним десятка лет честным человеком, и вот так в одночасье стать негодяем, ломающим чью-то жизнь. Самым неприятным в сложившейся ситуации было то, что нельзя просто отступить. Его бездействие приведет к тому, что сор будет вынесен из избы, и пострадают совсем непричастные люди. А еще не хотелось идти на поводу у мерзавца, который затеял все эти разборки, выбрав при этом столь неудачный момент.
Разглядывая металлический узор на двери в свою квартиру, где его никто не ждал – жена осталась на даче, Аркадий услышал, как открывается дверь в общий тамбур.
- Привет, сосед! – устало улыбнувшись, сказал мужчина из соседней квартиры.
На вид он был лет на десять младше Аркадия. Несмотря на поздний воскресный вечер, сосед явно возвращался с работы, измотанный, но довольный. Мужчина поселился в однушке пару лет назад, они особо не общались, только здоровались в те редкие моменты, когда встречались. Аркадий даже не знал его имени, но прибывать в одиночестве, прокручивая варианты в голове, сейчас не хотелось, а сил возвращаться на дачу не осталось.
- Здравствуйте, - сказал он и без особой надежды добавил, - сосед, может, по пять капель?
Мужчина открыл дверь и собирался войти в квартиру, но замер, услышав это предложение. Он задумчиво закатил глаза и ответил:
- Учитывая, что у меня завтра первый выходной после двухнедельной эстафеты – почему бы и нет! Только у меня нету.
- У меня есть, - обрадовался Аркадий и, открыв портфель, продемонстрировал собеседнику бутылку без этикетки с прозрачной жидкостью.
- За-хо-ди! – расплывшись в улыбке, сосед сделал приглашающий жест. Когда Аркадий подошел, он протянул руку и произнес: - Антон.
Представившись, Аркадий пожал руку и вошел в однушку. Антон включил свет, запер дверь и пригласил гостя на кухню, а сам направился в комнату, чтобы переодеться. Кухня оказалась небольшой: два-три человека могли разместиться на ней с комфортом, а вот вчетвером было бы уже не очень уютно. Мебель вокруг знавала лучшие времена, обои пожелтели, а бардак на столе и гора посуды в раковине свидетельствовали о том, что человек много работает и ему в последнее время не до уборки. В конце концов, Антон не ждал сегодня гостей, и Аркадий сам напросился, поэтому не стоило теперь жаловаться. Он устроился на стуле в углу, обхватив двумя руками портфель, как будто в нем было что-то очень ценное.
- Чувствуй себя как дома, - сказал Антон, появившись через минуту. На нем были шорты, майка-тельняшка и шлепанцы с логотипом известного спортивного бренда. Он быстро прибрался на столе, соорудив еще гору посуды рядом с мойкой. – В общем, вот так и живем! – попытался он разрядить обстановку, видя напряженное состояние Аркадия. – До ремонта руки никак не доходят. Все, что есть осталось от прежних хозяев.
Аркадий, наконец, выпустил портфель из рук и поставил на пол. Улыбнувшись, он отреагировал на слова соседа:
- У нас с тобой общая стена, так что чем дольше ты не делаешь ремонт – тем лучше.
Антон рассмеялся, поставил на стол два лафитника и перешел к подготовке закуски. Открыв холодильник, он с интересом изучал содержимое. Сначала в кастрюлю отправилась целая упаковка сосисок. Антон с грустью подумал о том, что еще года три назад в пачке было десять штук, потом, как-то незаметно их количество уменьшилось до девяти, а теперь всего восемь. Если так пойдет и дальше, то к пенсии он будет покупать сосиски поштучно, как в юности.
Найдя в холодильнике кусок сыра, Антон критически осмотрел его со всех сторон, срезал обветренную корку и, разделив на несколько пластин, выложил на тарелку. Вслед за сыром на стол отправились банка консервированного горошка, из которой была слита вся жидкость, несколько, предварительно обнюханных хозяином квартиры кусков бородинского хлеба и яблоко, порезанное на дольки.
Пока Антон кипятил чайник, чтобы залить сосиски, Аркадий не сидел без дела, а наполнил рюмки, разложил приборы и поставил каждому по маленькой тарелке. Бутылка, объемом 0,7 литра больше не покоилась в недрах портфеля, а заняла место в самом центре стола.
- Ну, за знакомство, Аркаш, - поднял лафитник Антон, продолжая наблюдать за сосисками на плите.
- Найдется, чем запить? – неуверенно спросил гость. – Можно просто воды из крана.
Ему было стыдно признаться, что он не пил ничего крепче вина уже лет десять и решил подстраховаться. Тем более объем был приличный – рано или поздно ему понадобится жидкость, чтобы пропихнуть в себя крепкий напиток.
- Из под крана пить… лучше уж вообще не запивать, - хмыкнул Антон. – Сейчас что-нибудь сообразим.
Он снова открыл холодильник, достал почти пустую банку варенья, открутил крышку, как водится, понюхал и наполнил ее кипятком, оставшимся в чайнике. Закрыв крышкой, он долго взбалтывал банку, позволяя горячей воде вобрать в себя вкус засохших на стенках и дне ягод. Потом, достал стакан и перелил содержимое в него, добавив несколько кубиков льда из морозилки.
Аркадий кивнул в знак благодарности и повторил тост Антона:
- За знакомство!
Они чокнулись и выпили. Аркадий скривился, предвкушая противный вкус, раздражающий рецепторы, но пятьдесят грамм прошли очень легко, оставляя приятное послевкусие, не требующее немедленной закуски или запивки.
- Не понял, - удивленно отреагировал на мягкость напитка Антон. – Это вообще что? На водку не похоже.
Он взял в руки бутылку, чтобы изучить этикетку, но ее не было.
- Это самогон, - ответил Аркадий. – Сам первый раз пробую.
- Да, ладно, заливать! – возразил Антон, выкладывая разварившиеся сосиски в тарелку. – Знаю я, что такое самогон. У меня бабка гнала в деревне. Бидон, котелок чугунный с дырочкой и вонища на всю округу.
- Технологии не стоят на месте. Причем, как мне сказали, здесь крепость где-то сорок два – сорок три градуса.
- Идет, как ребенок в школу, - рассмеялся Антон, садясь за стол. Он пододвинул к соседу лафитник. – Надо убедиться, давай еще по одной.
Аркадий разлил, взял рюмку в руки и в этот раз принюхался. Чувствовался аромат спирта и едва уловимая сладость. Антон последовал его примеру и на секунду опустил язык в жидкость, потом почавкал, стараясь разобрать вкус.
- Градус есть, - согласился он. – Сколько не скажу, но не двадцать – точно. Давай, за здоровье, - он протянул руку с рюмкой, - чтоб не ослепнуть.
Аркадий хмыкнул, чокнулся и выпил. Вторая зашла так же легко. Он не стал запивать, но закусил долькой яблока. Антон положил на кусок хлеба сыр, сосиску и в один укус отправил в рот половину этого бутерброда. Расправившись с ним до конца, он снова пододвинул лафитник к Аркадию и, откинувшись на спинку стула, расслабленно спросил:
- Ну, рассказывай, что у тебя случилось? С бабой поссорился?
- А с чего ты взял, что у меня что-то случилось? – уточнил Аркадий, наполняя рюмки.
- Потому что ты не выглядишь, как чел, для которого раздавить пузырь с соседом в ночь на понедельник – обычное дело, - ухмыльнулся хозяин квартиры.
- Нет, с женой, слава Богу, все в порядке, - кивнул Аркадий чувствуя, как алкоголь растекаясь по телу начинает дарить ему чувство уюта и спокойствия. – На работе проблемы.
- Да? – уточнил Антон, отправляя в рот несколько горошин, подхваченных вилкой. – А кем ты работаешь?
- Я учитель русского языка и литературы. Точнее, завуч.
Антон нахмурился:
- Я, вообще-то, учителей не очень… - он подхватил рюмку. – Но ты вроде мужик нормальный. Колись, что за проблемы у завуча в конце июля? У вас же вообще отпуск сейчас, нет?
- Вызвали, - пожал плечами Аркадий. – Я же замдиректора, а она неделю назад перенесла серьезную операцию. Ей сейчас волноваться не нужно, тем более о работе.
- Так чего же случилось-то? – не унимался Антон. – Неужто химик мет варил, пока все на каникулах?
Аркадий недобро посмотрел на соседа, и ухмылка сползла с лица хозяина однушки. Завуч поднял свою рюмку и сказал:
- Не думаю, что Марина Ильинична в своем почтенным возрасте вообще знает, что такое метамфитамин, хотя специалист она хороший и, если будет теоретическая база, то, наверное, сможет. Но проблема не в ней. Давай выпьем, поедим, и я расскажу.
Спустя несколько минут, когда рюмки очередной раз опустели, количество сосисок уменьшилось до четырех, от горошка осталась треть, а сыр закончился, Аркадий, спросив разрешения у хозяина квартиры, достал из портфеля сигареты. Курил он редко, в основном, только когда употреблял алкоголь в приятной компании, поэтому с сигаретой в окрестностях школы его было не увидеть. Когда шоколадный аромат дыма от длинных черных сигарет наполнил кухню, завуч, наконец, заговорил:
- Есть у нас в школе охранники. Всего их двое: молодой – Саша и второй, предпенсионного возраста – Валерий Степанович. Они сами распределяют ночные и выходные смены между собой, мы в эти дела не лезем, лишь бы днем в учебное время оба находились на работе. Мне известно, что Степаныч часто отпускает Сашку по ночам и на все выходные. Оно и понятно – парень молодой, дел много и погулять хочется. А сам Степаныч, практически живет в школе. Он всю жизнь проработал на производстве, даже квартиру от завода получил, но лет в пятьдесят попал под сокращение. Я понимаю, когда завод банкротится и такое происходит, но их предприятие, наоборот, чувствует себя хорошо. Провели модернизацию и опытные специалисты, не знакомые с компьютерами, оказались не нужны. Выживать как-то надо и Степаныч решил сдавать квартиру. Казалось бы, кому она нужна в промзоне? А оказывается, тем, кто приезжает в командировку на их завод или на соседние предприятия такое расположение очень подходит. Вот он и сдает. Иногда на месяц, а иногда посуточно. Единственная проблема – самому жить негде. Ни дачи, ни родственников у него нет. Вот и пошел в охранники, к тому же дополнительный заработок. А тут звонит мне завхоз и просит приехать в школу, говорит, есть, что мне показать. Договорились на сегодняшний вечер, - Аркадий посмотрел на часы и уточнил, - вчерашний почти. Встретились не у главного входа, а у столовой. Шпион, мать его! Он своими ключами открыл, мы вошли и видим – Степаныч, который о нашем визите не знал, что-то делает на кухне. Подошли поближе, посмотрели – оказалось старик варит самогон. Аппарат у него модный: куб литров на пятьдесят, толстые трубы – все из нержавейки, термометры электронные в нескольких местах, шланги какие-то воду подводят, отводят, - Аркадий затушил сигарету и посмотрел на Антона, - а ты говоришь бидон и горшок с дырочкой. Там одних только пробирок и мерных стаканчиков столько, что Марина Ильинична от зависти померла бы, - он трижды сплюнул через левое плечо, - не дай Бог. И все стеклянное, видно – дорогое.
- И чего? – не выдержал Антон. – Как он на ваше появление отреагировал?
- Испугался, даже побелел. Понимает же, что школа – это не место, чтобы гнать самогон.
- Ой, да ладно! Ну, варит мужик в каникулы – прям проблема. Он же школьникам бухло не продает, - Антон поднял глаза, проверяя реакцию соседа. Аркадий покачал головой. – Сам говоришь – дед нормальный. Дачи – нет, семьи – нет, что ему делать-то? Какое-никакое, а хобби. Ну, подкернивает сам, не в учебное же время!
- Под… что? – не понял Аркадий.
- Керять, - повторил Антон, сопроводив объяснение характерным шестом – постукивание пальцем по шее, - выражение такое.
- А-а-а, - протянул учитель русского языка и литературы, - не слышал. Самое интересное, что Степаныч трезвый. Он сказал, что вообще не пьет, только признался, что иногда пробу с готового продукта снимает, но это грамм десять-двадцать, не больше. Я склонен ему верить, так как за несколько лет, что он у нас работает, ни разу даже подозрения не было. Сашка, бывало, ходил опухший, явно с похмелья, особенно после выходных, но Степаныч – никогда.
- Так и чего тогда? Тем более, ничего страшного! – воодушевился Антон. – Подумаешь гонит… - он осекся. – Погоди, а куда тогда он это все девает? Если не ошибаюсь, у нас по закону варить самогон можно, а продавать нельзя, - хозяин квартиры ухмыльнулся, - не фига авторитет госмонополии подрывать. Только по лицензии от Родины можно косорыловку толкать.
И тут Антон замолчал, переводя взгляд с собеседника на бутылку, а потом замер с немым вопросом в глазах, выставив палец в сторону сосуда. Аркадий кивнул и очередной раз наполнил рюмки.
- А он и не продает, давай выпьем и расскажу, что дальше было. В конце концов, по словам Степаныча, это, - Аркадий протянул лафитник соседу, - лучший его продукт на данный момент.
- Насколько он хорош мы с тобой только завтра узнаем, но заходит действительно легко, - опрокинув рюмку, заключил Антон.
- На чем я остановился? – задумался Аркадий, впервые за вечер пригубив запивку. – Стою я, смотрю на Степаныча. Он глаза опустил, молчит, кивает, как проказник, пойманный с поличным, а завхоз его материт, что есть мочи. Я и слова вставить не могу, одним ухом слушаю, и наблюдаю за струйкой, бегущей в приемную емкость. Страсти вокруг кипят, а самогон, знай себе, гонится, охранник ведь нагрев не выключил, когда мы пришли. Только завхоз замолчал, я решил, что настало время поговорить нормально. Думаю, выговор сделаю, самогонщик пообещает со своим хобби завязать, и забудем обо всем. Еще планировал обратно на дачу сегодня поехать – дурак наивный. А завхоз говорит Степанычу: «Давай, такой ты сякой, показывай все». Он вздохнул, процесс остановил и повел нас в подвал. Я за все время работы там только пару раз был. Подводит нас охранник к какой-то двери, замок открывает, а там, мать моя – женщина, оборудования на сотни тысяч рублей. И кубы разных размеров и палки эти длинные из нержавейки, сеточки какие-то, медные крышки, прозрачные элементы, узлы с кранами – все аккуратно расставлено на самодельных стеллажах. В общем, из слов Степаныча я сделал вывод, что это не первый раз и не только в каникулы он этим занимается, а круглый год. И все, что зарабатывает в свой маленький ликеро-водочный завод вкладывает. Пошли дальше, а в следующей комнате такие же полки, заставленные бутылками с готовым продуктом. Жидкости всех цветом радуги – настойки, наливки, даже бурбон есть. Три бочки стоит: с ромом, виски и кальвадосом. Плюс, пара бочек, одна с брагой, несколько емкостей поменьше и несколько стеклянных бутылок, объемом литров по десять-пятнадцать – это, как я понял еще не разбавленный продукт. Все аккуратно подписано: даты, сырье, чем очищено. То есть, понимаешь, у нас под школой целый склад алкогольной продукции. Если кто-нибудь узнает – нам мало не покажется.
- Так, я не понял, что он со всем этим делает?
- Ничего. Складирует просто. Как он сказал: «не выбрасывать же?»
- Ну, пока лето, пусть вывозит домой потихоньку. Тут решать надо или хобби, или работа.
- Все не так просто. Может, это странно прозвучит, но я, объективно, во всем этом ничего ужасающего не вижу, но завхоз разошелся – не остановишь. А, если эта информация за пределы школы выйдет, директору крышка. Повезет, если тихо отправят на пенсию, а могут и показательную порку устроить. У нее сердце больное, только очередную операцию сделали, она этого не переживет.
- Да и тебе достанется, - понимающе кивал Антон.
- Я справлюсь, если не всплывет, что знал и промолчал, но с завхозом за это ручаться нельзя. Директрису жалко. Она у нас хорошая. Я с другими учителями общаюсь, знаю, что в районе происходит, да и вообще в городе. А она никогда копейки лишней не взяла, старой закалки, советской. Она еще у меня преподавала, когда я школьником был. Не могу я ее так подставить, но и Степаныча жалко.
- Ну, он сам себе это устроил, чего жалеть?
- С одной стороны согласен, а с другой… - Аркадий снова закурил. – Мы поднялись наверх, завхоз требует немедленного увольнения охранника. Мы позвонили Сашке, а он не в Москве, обещал быть через два дня. Школу без присмотра не оставишь, так что во вторник будем что-то решать. На том и разошлись. А потом я вернулся, хотел со Степанычем наедине поговорить, думал, что объяснит что-нибудь. Он признал, что это его хобби, но сам не пьет и не продает никому. Говорит, что ищет идеальный рецепт самогона, никому зла не желает. Показал мне свои дневники – ежедневники, в которых все записывает. Там температурные режимы, методы подготовки и очистки. Я, признаюсь, мало что понял. Хранить то, что получилось, негде, так как квартиру он сдает. Бросать свое дело он не собирается, ведь надо же человеку ради чего-то жить. А еще рассказал, что завхоз все это время был в курсе. Логично, кто бы ему еще столько места выделил. Степаныч его угощал, вот он и помалкивал, но в последние месяцы тот к нему зачастил. Охраннику не жалко – пусть берет, но заметил, что завхоз постепенно спивается. Летом уже чуть ли ни через день приходит. Степаныч ему в какой-то момент отказал, завхоз пообещал, что пожалеет – вот и результат. Не делай добра – не получишь зла, - тяжело вздохнул Аркадий и разлил самогон по рюмкам. – В конце разговора он всучил мне эту бутылку – лучшее, чего пока ему удалось добиться. Сказал, что это прощальный подарок, - завуч грустно усмехнулся.
- Погоди, а как он определяет, что у него получилось, если не пьет? Десятью граммами тут не обойтись. Мне кажется, он что-то недоговаривает.
- Соседей угощает, друзей, бывших коллег, - рассмеялся Аркадий. – Раз в месяц собирает из того, что сделал подарочную корзину и раздает. А потом они ему звонят и рассказывают, что зашло, а что нет. Вот тебе и статистика. Я же говорю: он мне записи показывал.
Мужики молча выпили, съели еще по одной сосиске, и Антон, наконец, нарушил тишину:
- Не понимаю: он же виноват? Виноват. Чего ты за него переживаешь?
- Жалко. Неплохой в сущности человек. Никому зла не делает, закон не нарушает, только место выбрал неудачное. Вот избавлюсь я от него, и что он будет делать? А, главное, кто придет на его место? Знаешь, за что прошлых охранников выгнали? Они путан на работу вызвали, а физрук решил баскетбольную команду перед соревнованиями натаскать. И вот ранним субботним утром он приехал на работу, пошел охранников предупредить, чтобы двери для ребят открыли, а там… - Аркадий махнул рукой и не стал продолжать.
Антон крякнул. Ему не только сама история показалась забавной, но и то, как учитель литературы обошел слова «гражданка с низкой социальной ответственностью» и «проститутка».
- Ну, так избавься от завхоза, - рассудительно заявил он. – Тем более, если он бухает. Не думаю, что это проблема. Или ты наивно полагаешь, что удастся обойтись без увольнений? Уже взрослый мужик, должен понимать, что и рыбку съесть и… хм… никуда не сесть, не получится. От кого-то нужно избавиться, групповой терапией этот вопрос не решить. Вот и думай, кого тебе меньше жалко.
- С завхозом не вариант, - покачал головой завуч, - он это не проглотит. Поднимет такой шум, что не только директору по шапке достанется, но и мне. А Степаныча, в конечном итоге, это не спасет.
- Тогда не знаю. Увольняй охранника и забудь все, как страшный сон. Возвращайся на дачу, а к сентябрю уже легче станет. Подожди, - Антон покинул кухню и вернулся с книгой в руках. Положив ее перед соседом, спросил: - Ты же учитель литературы, читал?
На столе лежала книга Стругацких «Трудно быть богом».
- Это не школьная программа, - улыбнулся Аркадий, - но читал, конечно. Только не пойму к чему это ты?
- Я только начал. На работе был аврал, так что я страницы две-три прочту и отрубаюсь. Я вообще мало в жизни книжек прочел. Сейчас решил наверстать упущенное, босс посоветовал. Классика, типа Достоевского и Толстого это не мое, решил фантастику попробовать. Всего не охватить, поэтому беру три книжки одного писателя, а-ля самые знаменитые, читаю до конца, заходит – не заходит – не важно. А потом делаю вывод, нравится мне творчество этого писателя, или нет. Пока счет такой: Азимов 2:1, то есть, норм, Брэдбери – 1:2, значит – не мое. А у Стругацких «Пикник на обочине» - отличная, а «Обитаемый остров» - редкостная хрень. Получается один-один. Эта должна расставить все точки над и. Короче, я к чему: богом, конечно, быть непросто, наверно, но человеком в миллион раз сложнее. Вот тебе и выпал шанс доказать, как это непросто. Мне повезло одного такого встретить, но это не значит, что каждый справится. Я к тому, что если не получится – никто тебя не осудит, для абсолютного большинства быть Человеком, именно с большой буквы, – непосильная задача.
Аркадий с интересом посмотрел на собеседника и крепко задумался над его словами. Когда он предложил соседу выпить, то уже принял решение. Оставалось только прийти к соглашению с совестью, а последние слова Антона поколебали его уверенность в том, что оно единственно верное. Когда он рассказывал о своих проблемах, то ждал чего угодно – поддержки, укора, но никак не снисхождения.
- Дочитай книгу, - наконец, прервал он молчание и закурил, - она как раз об этом.
- Обязательно, - пьяно усмехнулся Антон и кивнул на почти опустевшую бутылку, - ну, что, по последней?
Продолжение в квартире №84
